Berlin: Zwei Seiten

Объявление

Вне игры: Игровая зона закрыта для гостей. Для ознакомления с игрой зарегистрируйтесь.
Форум перешел в режим индивидуальной игры. Отсчет общего игрового времени не производится. Играющие игроки согласовывают внешние условия отыгрыша друг с другом в индивидуальном порядке.
У нас появилась опция анонимных отзывов об игре, для тех кто читает, но не играет. Не стесняйтесь, высказывайтесь.


В игру требуются: Сыгранные пары игроков или желающие найти пару для длительного, вдумчивого отыгрыша.
текущие отыгрыши: Лозанна. Год спустя Раздел "Вне времени"


Погода: описывается по согласованию игроков
Правила | Сюжет | Вакансии | Администрация |

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Berlin: Zwei Seiten » Записки » У каждого своя личная кома


У каждого своя личная кома

Сообщений 1 страница 10 из 10

1

Пролог потом добавлю. Может быть XD

2

The Pierces - Boring

3

http://img-fotki.yandex.ru/get/4510/loxmatik.1d/0_40323_9ec04bf2_L.jpg

Отредактировано Доминик Брандт (2011-04-12 15:48:03)

4

Отредактировано Доминик Брандт (2011-04-12 15:48:27)

5

Двадцать первый стишок про Дзе, цокнет литературовед.
Он опять что-то учудил, этот парень, да?
Расстегнул пальто, бросил сумку, сказал: "Привет,
Я опять тот самый, кого ты будешь любить всегда"?..
Что изменится, бэйб? Мне исполнилось двадцать два,
Ты оброс и постригся несколько раз подряд,
Все шевелишь, как угли, во мне чернеющие слова,
И они горят.
Что изменится, бэйб? За тобой происходит тьма;
Ты граница света, последний его предел.
Главное, чтоб был микрофон отстроен, спина пряма,
Чтобы я читала, а ты на меня глядел.
Что изменится, бэйб? Ты красивый, как жизнь сама -
У меня никогда не будет важнее дел.
Мне исполнится тридцать два или сорок два,
Есть уверенность, что виновником торжества
Ты пребудешь впредь;
Это замкнутый цикл: тебе во мне шевелить слова,
Им гореть, а тебе на огонь смотреть.
Подло было бы бросить все или умереть,
Пока я, например, жива. (с)

http://static.diary.ru/userdir/1/0/0/5/1005441/66898812.jpg

Отредактировано Доминик Брандт (2011-09-07 17:56:44)

6

Давай накуримся прямо на крыльце отдела, заботясь лишь о том, чтобы фольга не прогорела?
И на ментов потом посмотрим крайне удивлённо - мол, мы не знали, что это противозаконно.
Давай приколемся: в рулетку русскую сыграем, но так, чтоб не один, а шесть патронов в барабане?
Давай приколемся, на осечку понадеемся, вдруг повезёт и мы с тобою всё же не застрелимся.
Давай представим, что у нас есть крылья, и что мы сможем полететь если поверим сильно,
а взлётной полосой пусть станет крыша небоскрёба, и пусть о нас напишут в статье про пару долбоёбов,
взявшихся за руки, чтобы вместе разбиться, с ума сошедших и себя вообразивших птицами.
Наши с тобой портреты будут во всех газетах, мы станем знаменитыми. Жаль, что посмертно.
Журналисты решат, что мы с тобой адепты какой-нибудь нелепой секты, похую на это.
Просто давай приколемся. Весь мир один большой прикол, где дураки смеются над делами дураков. (с)

Отредактировано Доминик Брандт (2011-09-07 17:56:03)

7

Подарили боль - изысканный стиль и качество:
не стихает, сводит с ума, поется,
от нее бессовестно горько плачется
и катастрофически много пьется.
Разрастется, волей, глядишь, надышится,
сеточкой сосудов в глазах порвется.
От тебя немыслимо много пишется,
жалко, что фактически не живется. (с)

8

без году неделя, мой свет, двадцать две смс назад мы еще не спали, сорок - даже не думали, а итог - вот оно и палево, мы в опале, и слепой не видит, как мы попали и какой в груди у нас кипяток.
губы болят, потому что ты весь колючий; больше нет ни моих друзей, ни твоей жены; всякий скажет, насколько это тяжелый случай и как сильно ткани поражены.
израильтянин и палестинец, и соль и перец, слюна горька; октябрь -гардеробщик зажал в горсти нас, в ладони влажной, два номерка; время шальных бессонниц, дрянных гостиниц, заговорщицкого жаргона и юморка; два щенка, что, колечком свернувшись, спят на изумрудной траве, сомлев от жары уже; все, что до - сплошные слепые пятна, я потом отрежу при монтаже.
этим всем, коль будет Господня воля, я себя на старости развлеку: вот мы не берем с собой алкоголя, чтобы все случилось по трезвяку; между джинсами и футболкой полоска кожи, мир кренится все больше, будто под ним домкрат; мы с тобой отчаянно непохожи, и от этого все забавней во много крат; волосы жестким ворсом, в постели как Мцыри с барсом, в голове бурлящий густой сироп; думай сердцем - сдохнешь счастливым старцем, будет что рассказать сыновьям за дартсом, прежде чем начнешь собираться в гроб.
мальчик-билеты-в-последний-ряд, мальчик-что-за-роскошный-вид. мне плевать, что там о нас говорят и кто Бога из нас гневит. я планирую пить с тобой ром и колдрекс, строить жизнь как комикс, готовить тебе бифштекс; что до тех, для кого важнее моральный кодекс - пусть имеют вечный оральный секс.
вот же он ты - стоишь в простыне как в тоге и дурачишься, и куда я теперь уйду.
катапульта в райские гребаные чертоги - специально для тех, кто будет гореть в аду. (c)

9

10

Отозвали шпионов, собкоров, детей, послов; только террористы и пастухи. В этот город больше не возят слов, мы беспомощны и тихи – собираем крошки из-под столов на проклятия и стихи.

Те, кто раньше нас вроде как стерёг – производят стрельбу и ложь; лица вспарывает ухмылками поперёк, заливает их потом сплошь. Выменяй ружье на пару своих серёг и сиди говори «ну что ж»; смерть – неверная баба: прогнал и проклял, страдать обрёк, а хотеть и ждать не перестаешь.

Лето в оккупации – жарит так, что исходишь на соль и жир. Я последний козырь для контратак, зазевавшийся пассажир – чемодан поставлю в углу, и враг вывернется мякотью, как инжир; слов не возят, а я на ветер их, как табак, я главарь молодых транжир.

Слов не возят, блокада, дикторов новостей учат всхлипывать и мычать. В сто полос без текста клеймит властей наша доблестная печать. В наших житиях, исполненных поздних вставок, из всех частей будут эту особой звездочкой помечать – мол, «совсем не могли молчать».

Раздают по картам, по десять в сутки, и то не всем – «как дела», «не грусти», «люблю»; мне не нужно, я это все не ем, я едва это все терплю. Я взяла бы «к черту» и «мне не надо чужих проблем», а еще «все шансы равны нулю».

Бросили один на один с войной, наказали быть начеку. Теперь все, что было когда-то мной, спит не раздеваясь, пьет из горла и грызет щеку. И не знаешь, к кому тащиться такой смурной – к психотерапевту или гробовщику.

Дорогой товарищ Небесный Вождь, утолитель духовных жажд. Ниспошли нам, пожалуйста, мир и дождь, да, и хлеб наш насущный даждь. Я служу здесь осени двадцать две, я стараюсь глядеть добрей. Если хочешь пыточных в голове -

Не в моей. (c)


Вы здесь » Berlin: Zwei Seiten » Записки » У каждого своя личная кома


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно